ОРИЕНТАЛ ФЮРЕР

1.

У нас есть кот. Он очень нравится всем гостям, а некоторые даже любят его. Сами мы относимся к нему с уважением. Зовут его Дольф, это сокращение от полного имени Адамальф. Сокращение, конечно, дикое, но ведь и животное ещё то.

Дольф — ориентал, белый, с почти симметричными чёрными пятнами. Он длинный, с развитыми мускулами, гибкий и стройный. Глаза гипнотические и блестящие, уши, как локаторы. Он носатый и серьёзный. От описаний характера породы в нём нет ничего. Игривость? Нет, сам находит себе развлечения вдали от посторонних глаз. Дружелюбие? Снова мимо, предпочитает независимое одиночество. Разговорчивость? Напротив, слова от него не добьёшься, молчун, каких поискать.

Часто этих кошек описывают фразой «есть в них что-то от инопланетных пришельцев». Но Дольф не такой. Дело в том, что он сильно похож на Гитлера. Чёрный китель на белом теле, чёрная клякса усов под носом, косое чёрное пятно на лбу — «чёлка». Поэтому он настолько популярен у наших гостей. Смотреть можно, трогать нельзя.

В остальном Адамальф обычный трёхлетний котяра. Может начать вылизывать яйца-зад, если удостоверится, что гости безобидны, а ещё лучше, если спят. Когтеточке часто предпочитает кресло или ковёр. Периодически меняет «налёжанные» места. Много времени проводит на подоконнике, пялясь за окно.

Когда гости расходятся, наумилявшись на фюреровскую морду, Дольф делает вид, что спит, где-то около часа. Затем запрыгивает на подоконник и совершает свой обычный ритуал. Встаёт на задние лапы и марширует взад-вперёд, периодически зигуя правой лапой. Если включить при этом какой-нибудь военный марш, выглядит очень смешно и даже страшно. Жуть процесса в том, что такому поведению его никто не обучал.

***

По радио — голос, дрожащий от волнения, исполненный чувства важности момента и слегка картавый:

«Я долго колебался, ударить ли мне сначала на Востоке, а уже потом на Западе. Ведь в сущности я создал вермахт вовсе не для того, чтобы воздерживаться от удара. Решение нанести удар всегда было во мне. Раньше или позже я хотел решить эту проблему. Сложилось так, что нам пришлось нанести первый удар на Востоке. Самое славное событие во всей нашей истории! Неожиданно малые потери в людях и технике. Сейчас фронт на Востоке удерживается всего несколькими дивизиями. Положение именно такое, какое мы раньше считали недостижимым. Заглядывать в будущее трудно. Но фактом является то, что в настоящее время боеспособность русских вооруженных сил незначительна. На ближайшие год или два нынешнее состояние сохранится.

Я, при всей скромности моей собственной персоны, незаменим. Ни один военный и ни один гражданский деятель меня заменить не смог бы. Пусть покушения на меня повторяются. Я убежден в силе моего ума и в моей решительности.  Никто не создал того, что создал я! Моя жизнь при этом роли не играет. Я привел немецкий народ к славе, пусть даже из-за этого нас теперь ненавидят во всем мире. Я ставлю все это мое дело на карту. У меня есть только один выбор: между победой или нашим уничтожением.

Вообще главное, что важно при планировании в отношении Украины, — это как можно скорее отказаться в своем собственном мозгу от оперирования „Украиной“ как чем-то целостным и природно данным. Отсюда понятно какой вывод: Украина слишком серьезное пространство, чтобы поручать его украинцам. А вот в совокупности с российским массивом в тех же широтах она представляет собой золотой ключик не хуже китайского и американского. Завтра Собчак заявит, что должно быть женское священство, и начнет требовать, чтобы её рукоположили и чтобы она могла совершать литургии со своей накладной бородой, детей крестить и т. д. И ты так же мирно будешь относиться к этому лицемерию? С тех пор как многоклеточные перешли к размножению половым путем брак это форма организации взаимоотношений полов. И все социальные функции в нем вторичны. Важны. Порой очень важны. Но вторичны.

Первичен же только Brassicáceae, он крусифаен настолько, насколько неисчерпаем в бездонности своей коллективной капусты, общественно приемлемых денег, жареных барышей. Под этим предлогом — поверхность, на которой вздымется Фюрер, отряхивая облако брызг, недостижимый порочным ливням, проникающий сквозь эпохи. Он — Pulex irritans, блоха мироздания, встроенного в тюрьму человеков, разъедающего чумную материю. Вера охуительна, скажете вы, и будете правы. Но вера это хуйня, когда глазницы войны увидят в вас скопище блох, когда вы ещё бегаете, сопите и серете. Там, на последнем раскалённом рубеже, посреди обугленной вони, всех нас встречает упитанная морская свинка в костюмчике пекаря…

…ёбаный пиздец, я не могу больше это читать. Очень хочу, но просто не могу. При всём моём желании, лучше я пойду кашки личиночной поем».

***

Наши гости, которые так любят Дольфа, немногочисленны. Всего их 6 персон. Три Ивана, две Марьи и Шура. Больше после термоядерного коллапса не осталось никого. У Шуры хобби — на мобильной радиостанции начитывать «говорения». А мы должны по-дружески это слушать, но рассудок дороже. У Шуры ранимый характер, из-за гермафродитизма и пережитого в детстве насилия.

Когда мы все вместе выходим выгулять Адамальфа, ссены при виде кота валятся ниц, прижимая серые физиономии к земле. Они считают Дольфа существом, по могуществу превосходящим нас. А нас они до рвоты боятся. Ссены — новая ветвь, судя по темпам размножения не такая уж тупиковая, как казалось вначале. Антропоморфные черви, безобидные и пугливые, без признаков развитого ума, речи. Наверное, поэтому им так нравится слушать дрожащий голос Шуры из динамика, выставленного в окно.

На вкус ссены, как курятина, только тухлая. И лишь Дольф горделиво брезгует, предпочитая питаться одними тараканами. Зря, мясо ссенов достаточно питательное. Главное, не употреблять то место, где на них стоит советский знак качества.

2.

Термоядерный коллапс произошёл предсказуемо, после серии крупных военных конфликтов. Ослабевание, обрушение, падение последовало сразу за системным кризисом, подогретое агрессивным слабоумием и недальновидным произволом. Этимология прямо объясняет, что «коллапс» — это вместе соскользнуть в схлопывающийся пиздорез. Как будто красная звезда съёжилась от охуения.

Всё развивалось стремительно. Одна война переросла в другую, захватническая — в гражданскую. Гражданская вспыхнула в считанные дни на территории агрессора. При высоком развитии электронных средств массовой информации в мире быстро наступил хаос данных. Положение усугубили две новые войны, начавшиеся параллельно — одна в Иране, другая с участием Китая.

Термоядерное изделие проявило энергию синтеза частиц, как по учебнику, даже мощнее. Произошло это то ли в Челябинске, то ли в Чебоксарах, а скорее всего в Красногорске. Далее ожидаемо последовало несколько ядерных ударов со стороны стран Североатлантического альянса. Хаос данных преобразовался в хаос физический. Погибли миллионы граждан, практически всё население, в том числе сотни людей.

Кучка выживших, восемь человек, оказались заперты в зоне отчуждения, которая называлась Зелёная Пресня. Они обитали на территории одноимённого фармацевтического завода, засекреченного в мирное время и скрывавшегося за вывеской и документами ювелирного предприятия. Из капсулированной Зелёной Пресни наружу можно было попасть только через единственную трубу. Но выход был заварен и основательно заминирован.

У выживших не было лучевой болезни, но на порядок удлинился срок жизни. Все животные и растения в зоне погибли. Долгое время (пару лет) обитатели ЗП думали, что они единственные на Земле люди. Затем появился ориентальной породы кот. Его назвали Дольфом и взяли под опеку. Откуда он возник — не понимал никто. На животном был ветхий ошейник с запиской в пластиковой капсуле: «Адамальф, возраст 2 года. Идите нахуй».

Почти сразу после катастрофы, в считанные месяцы в ЗП из огромных секретных бункеров под землёй вызволились ссены. Человекообразные черви быстро размножались и были съедобны. Сами они питались бриофитами — мелкой и древней растительностью, разновидностью печёночных мхов. Выжившая восьмёрка не могла есть этот зелёно-фиолетовый мох, для них он был ядовит. Зато ссены нейтрализовали в себе все ядовитые компоненты, а ценнейшие природные антибиотики мхов сохраняли. Поэтому их мясо было питательно и полезно, хотя и мерзко на вкус.

Ссенами их решили назвать выжившие, потому что в первый раз при встрече были удивлены экзотическим процессом мочеиспускания у этих примитивных существ. С версией, что это экспериментальные мутанты советского оборонного комплекса согласились все. Кота Дольфа ссены воспринимали как божество, владеющее секретом пространства и времени. Секрет был прост: эгоистично ждать, когда рассосётся вся поебень.

***

Радиостанция принимала только помехи. Хотя один раз Шуре удалось выхватить из эфира чёткий и ясный диалог. Детский и женский голоса.

— Мам, сьогодні особливий день?

— Так, Сашко. У нас на батьківщині велике свято, День Поезії. Скоро полетимо на літаку додому. Через Стокгольм фур-фур-фур і вдома.

Так, не чіпай! Кому кажу? Давай одягатися, соловейко.

На этом сигнал исчез и больше не появлялся. Шуру глубоко поразило услышанное. О разговоре мамы и ребёнка не было рассказано никому. Шура перестало начитывать «говорения» и пестовало своим тайным открытием глубокую депрессию. К тому же закончился последний флакон формулина — странного засекреченного галлюциногена.

Шура взяло две большие стопки перевязанных листовок — «Русского национального единства» и «Славянского меча». На заводе их было огромное количество. Тиражи шли на растопку печи. Вспоминая два удивительных голоса в наушниках, Шура медленно пошло в гости — «понюхать фюрера», то есть побыть немного в коллективе в присутствии Дольфа.

…встала весна, чорну землю сонну розбудила…

***

Трупы людей и животных, валявшиеся в округе, закапывали первые три месяца. Пока не нашли шурф, уходящий к подземным бункерам, откуда в своё время вылезали ссены. Всю мертвечину, мешавшую жить, сбросили туда, в чёрное жерло.

Пока таскали мертвецов, Шура под формулином бубнило о том, кто способен спасти русского раба, как это сделает мерцающий дьявол, которого нужно освободить из клетки сефирот и чтобы луна была синей от стыда и обиды, а слёзы превращались в яд, отравляющий пойло отчима, разъедающий ему сердце и яйца, вспенивающий шовинистские бельма, делающий слюну обжигающей, до последних спазмов, до предсмертной икоты, до прощальной зевоты и поносных ручьёв.

Ссенов для пропитания убивали и разделывали все поочерёдно, кроме Шуры. Шуру каждый раз выворачивало, поэтому оно использовалось на подхвате. Шура было подобием жреца, глубоко травмированным брахманом, вечно пропадавшим в закоулке одного из цехов со своим радио.

Три Ивана и две Марьи решили сразу подчиняться двум безымянным. К этой паре без имён сразу расположился даже появившийся ниоткуда Адамальф. Безымянные были лучше всех приспособленными к новой жизни. У них был отличный физический тонус, они не страдали от ночных кошмаров, прекрасно благоустроили своё жилище. Ходить к ним в гости — «понюхать фюрера» — было ритуальным удовольствием. Пока в печи горели листовки российских националистов, при притворно спящем на кресле Дольфе все обсуждали, откуда в Зелёной Пресне мог появиться котяра-ориентал. Версий обычно было четыре: юг, запад, север и восток. Безымянные, посмеиваясь, напоминали, что есть ещё два направления.

На заводе были немалые запасы дистиллированной воды. Ссенов вроде бы становилось всё больше, но это успокаивало, а не настораживало. Всех, кроме Шуры. Эта раздвоенная душа с ужасом наблюдала в себе маленький чёрный вихрь пронзительной догадки. И всё время в голову лезла мысль: лекарство кончилось, а врач может убить.

3.

— Так, запись пошла?.. Один-один, раз… В общем, ситуация такая. В диспансере у больных образовалось что-то вроде кружка по интересам. Диагнозы у всех отличаются, разные стадии заболеваний, тут ничего общего. Это у них как бы социальное взаимодействие на основе глубоких конвенциональных иллюзий. Договорной коллективный бред, проявляется в регулярном общении, разделении определённой фантазии по ролям — один наговаривает некие тексты, другой пишет историю всего этого, остальные поддерживают, добавляют какие-то детали от себя. Напоминает немного детскую игру. Этот процесс, по всей видимости, носит для пациентов освобождающий характер, в определённом смысле. Они вполне увлечены, не критичны друг к другу, пытаются развивать свой нарратив, импровизировать. Суть их фантазии пока не ясна, они предпочитают держать её в своём узком кругу. Посторонних к игре не допускают. Вероятно, там что-то конспирологическое. Во всяком случае, такое предположение кажется реалистичным… Мне судить сложно, пока только учусь, а здесь недавно устроился санитаром. Нужен, наверное, опытный специалист. Потому что здешний главврач с головой ушёл в бытовые проблемы. Подвал затопило, в одном крыле перебои с электричеством, недостачи по пищеблоку, слухи о подпольном борделе в стационаре… Это ещё хорошо, что скандал с Арипипразолом замяли. Так и самому до мании скатиться недолго… А эти, их восемь больных, шизофреники, биполярщики, диссоциальные, тревожные, ещё, наверное, какие-то диагнозы. Непонятно, куда всё это может зайти. Если у них усложняющийся бред, то всё будет развиваться по нарастающей. Мне так кажется. Мало ли что, у кого-то клапан сорвёт, обострение случится. Конечно, сейчас время военное, никому дела нет до них по большому счёту. Но думаю, мы обязаны что-то предпринять.

***

Малорослая неопределённого возраста женщина в медицинском халате курит и говорит по телефону, сидя на скамейке в небольшом больничном парке:

— Ксения, привет. Ну что, всё нормально, проблему с препаратами порешали, вроде улеглось. Чтобы я ещё раз так подставилась. Крайних сейчас быстро находят, понимаешь? Это хорошо, что Пётр Кириллыч весь в хозяйственном угаре. Считай, пронесло. А ещё этот санитар новый, с собачьим лицом, умненького из себя строит. Всё вынюхивает, выслуживается перед Кириллычем, что ли. Иду, а он на диктофон что-то бормочет, глаза отводит. Тоже мне, агент. У больных кружок типа арт-терапии, главный говорит — контролируемая психодрама, но сдаётся мне скоро будет просто драма. Кошку какую-то притащили дистрофичную. Ага, я и говорю — ничего хорошего, благими намерениями… И так проблем выше крыши. Кстати, ты с облздравом связывалась? Ксения, ты ж не забудь, мне очень нужно. Ещё месяц-другой и всё, пиздец приехали.

4.

«Сегодня в результате артиллерийского обстрела пострадал очередной социальный объект — Соловейковский психоневрологический диспансер. До войны там постоянно находились 336 человек с инвалидностью I и II групп с психоневрологическими заболеваниями. Удар нанесён предположительно ракетами С-300 днём 17 июня. Вероятно, для наведения ЗРК использовали неточные данные от корректировщиков из местных. На момент обстрела в учреждении оставалось 92 человека, включая врачей и персонал. Все они погибли. Здание получило серьезные повреждения».

Октябрь, 2022